Часть II

Выезжаем из Прокопи. Неширокая, но очень хорошая дорога позволяет нашему водителю ехать с большой скоростью. Ни встречных, ни попутных машин нет, да и сёла, так часто расположенные у дорог в материковой части Греции, здесь почти не встречаются. Каждый населенный пункт – это маленький провинциальный городок. В один из таких городков мы сейчас въезжаем.

Узенькие улочки, не позволяют разъехаться двум автомобилям, а небольшой тротуар, расположенный только с одной стороны улицы, не дает возможности разойтись двум прохожим, не сойдя с него.

"Здесь мы сделаем короткую остановку", - сообщает нам водитель Володя, - "Не смотря на то, что нам сегодня предстоит очень большой переезд, остановимся не надолго. На это стоит посмотреть".

Автобус останавливается на стоянке автомашин у гавани. Это искусственный залив, сделанный для стоянки яхт, катеров и лодок. Их тут столько, что, кажется, на каждого жителя города приходится по

несколько плавсредств. "Да, это действительно так", - говорит Володя, - "Но показать я хотел другое. Пройдите немного вперед на набережную и посмотрите вниз…"

Я делаю несколько шагов и подхожу к бетонному ограждению, за ним море, чистое, бескрайнее. Я любуюсь панорамой. "Вниз! Вниз смотри!" – подсказывает подошедший Володя. Опускаю глаза и вижу… глубину! Вода здесь настолько прозрачна, что сквозь нее видно дно, расположенное в 20-и метрах от поверхности. Но самое интересное, что видна панорама впереди

под углом 40 – 45 градусов. Я неплохо знаю физику – это мой любимый школьный предмет, и один из любимых предметов в институте, я помню раздел "геометрическая оптика", углы преломления и отражения, и не нахожу объяснения увиденному. Согласно законам физики, я не должен проникать взглядом в толщи воды под таким углом.

Мы стоим у бетонного парапета и рассматриваем рыб, плавающих на разных глубинах. Кто-то разглядел краба на дне…

"Ну, все. В автобус, паракало! Пора, пора!" – торопит нас Володя.

Мы уезжаем из спокойного городка. Я успеваю сфотографировать его не длинную пустынную улицу, идущую от набережной через весь город.

"Теперь мы направляемся в женский монастырь святителя Николая", - напоминает нам наш новый гид Володя. "Я туда никогда не ездил", - напоминает ему Володя- водитель, - "Посмотри карту. На ней Петр Николаевич отметил маршрут. Кажется нам сейчас налево сворачивать".

Два наших руководителя в замешательстве. Один никогда не ездил по дороге, ведущей к монастырю святителя Николая, другой вообще едет по всему этому маршруту впервые. Они некоторое время рассматривают карту, затем решают: "Кажется,.. так…" Мы поворачиваем на узкую асфальтированную дорогу. Здесь впервые за все время поездки я замечаю на асфальте маленькие трещинки. "Ага, братья-греки, и у вас не все дороги идеальные!"

Едем мы медленно, дорога все больше становиться похожа на пешеходную аллею в парке или на тротуар. Вдруг впереди показывается серая стена здания, наша дорога просто упирается в него. Перед зданием стоит мужчина, который ремонтирует мотор маленького трактора. Володя останавливает автобус, выходит и по-гречески спрашивает мужчину о дороге к монастырю. Мы, не понимая беседы, внимательно смотрим на их лица. Мужчина грек весьма удивлен. Видимо он переспрашивает о чем-то Володю. Затем показывает рукой на тротуар, расположенный вдоль стены здания. Теперь удивление на лице Володи, теперь он переспрашивает грека. Тот уверенно показывает на тротуар. Володя садится в автобус, трогает… Мы осторожно въезжаем на тротуар и начинаем двигаться вдоль стены. Левое зеркало автобуса едва не касается серого бетона стены. Стена заканчивается, и мы видим, что перед нами узенькая дорожка. Асфальт на дороге, хоть и старый, но без больших трещин выбоин. Начинаем быстрее продвигаться вперед. А дорога становиться все уже, наконец асфальтовое покрытие вовсе исчезает. Теперь, впервые за все время поездки, мы двигаемся по грунтовой дороге.

Если бы в России грунтовые дороги были бы такого качества, как бы было хорошо. Но наши дороги равнинные, а здесь… Справа от дороги обрыв, становящийся все более глубоким и крутым. Мы забираемся в горы по "серпантину". Слева – гора, крутизна которой все время увеличивается. О том чтобы развернуться, проехать назад к развилке, не может быть и речи. Теперь мы можем ехать только вперед.

На крышу автобуса с высоты временами падают мелкие камешки. Каждый удар камня о крышу водитель воспринимает болезненно, он даже голову при каждом ударе втягивает в плечи, как будто камень ударился не о мертвый металл…

Мы поднимаемся все выше в горы. Скорее всего, к монастырю святителя Николая есть и другая дорога, по которой мы и должны были ехать, но теперь рассуждать уже поздно. Надрывно ревет мотор. Надеемся на хорошую немецкую технику (автобус марки "Мерседес") и мастерство водителя.

"Никогда больше здесь не поеду", - произносит Володя, не отрывая взгляда от дороги. По его напряжению видно, что управлять машиной на скользком наклонном грунте ему трудно.

Проезжаем еще два поворота. Склон горы слева, который еще недавно был грунтовым, наклонным, становиться вдруг отвесной каменной скалой, а правая обочина дороги, имевшая ширину не меньше метра, исчезает полностью. Теперь справа, там, где прекращается проезжая часть, начинается пропасть. Обрыв очень большой, лучше туда не смотреть. Володя еще уменьшил скорость. В автобусе теперь тишина, никто не разговаривает, не

фотографирует. Я тоже убираю камеру. "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных!", - восклицает одна из паломниц. Слышно, как заплакала от страха другая. Я поворачиваю голову: почти все паломницы сидят, закрыв глаза руками. От левого зеркала до скалы 5 сантиметров. Какое расстояние от правого колеса до пропасти – не видно, кажется, что автобус просто нависает над пропастью.

Но вот неожиданный поворот от пропасти. Перед нами ровная площадка, целые сады олив. Это уже монастырские угодья. Мы, видимо, и вправду  подъехали к монастырю не с его лицевой стороны.

Проезжаем вдоль садов. Я замечаю, что на одном из деревьев прикреплена табличка, надпись на которой начинается приставкой "Пара", т.е. "сверх", "очень", наверное это самое старое дерево. Успеваю сделать фотоснимок.

Впереди показалась невысокая стена монастыря. Туда ли мы приехали. Скорее всего, мы не ошиблись, в верхней части арки перед входом в монастырь – мозаика, икона святителя Николая. В нижней части иконы изображено море, а слева и справа от святителя – парусные суда.

Остается непонятным только, центральный ли это вход в монастырь, или боковой, не парадный.

Володя-гид подходит к небольшим воротам, и заметив справа шнурок веревки, решительно дергает ее. За воротами едва слышно раздается звон колокольчика. Через минуту Володя повторяет свои действия более решительно. За воротами лязгает засов, двери открываются, и к нам выходит удивленная монахиня. Теперь к ней подходит Володя-водитель и начинает что-то говорить по-гречески. Монахиня продолжает удивляться, выражается это во вскидывании и опускании рук. Наконец мы слышим от Володи слова, понятные без перевода: Россия, Москва. Монахиня снова вскидывает руки, но уже не

опускает их, а протягивает перед собой, приглашая нас войти. Потом что-то строго говорит Володе, тот тут же предупреждает нас: "На территории монастыря фотографировать можно, а в храмах запрещено. Там иконы 7-го века. На территорию этого монастыря из иностранцев пускают только русских".

Переступаем монастырский порог с крестным знамением. Монахиня внимательно наблюдает за нами, ее лицо теперь не такое строгое, она улыбается.

Одного взгляда на монастырь достаточно, чтобы определить – обитель женская. Всюду цветы, цветы на клумбах, цветы в горшках вдоль всех монастырских стен. Огромные бутоны роз; невероятно большие цветы жасмина; цветы, названий которых я не знаю… Все ухожено, кругом чистота: ни пылиночки. Все делают женские руки, а вот мужских явно не хватает: на крыше одного из корпусов среди ровно уложенной черепицы замечаю оторвавшуюся панель. Поправить ее не сложно, но, то ли женский глаз этого не замечает, то ли работа эта ждет своего исполнителя-мужчину. 

Нам предлагают зайти в храм, который построен еще до крещения Руси, и снова напоминают: внутри фотографировать нельзя. А как хотелось бы сделать там хоть один снимок. Я стою на площади метрах в пяти от входа в храм, двери его открыты настежь. Навожу объектив камеры на двери, "наезд", фотографирую. Убираю камеру, захожу внутрь. Иконы в иконостасе новые, а вот роспись стен, видимо древняя, она лишь немного потускнела от времени.

Монахиня, открывшая нам двери, все время находится рядом с нами. Володя спрашивает ее о чем-то, потом говорит нам: "Можете поставить свечи и написать поминальные записки, только пишите английскими буквами и очень разборчиво. На заупокойных записках изображайте крест, а на заздравных сразу пишите имена".

Я прошу Володю узнать о монастырских святынях. Он задает монахине мой вопрос, но, то ли  

вопрос мой переведен не совсем правильно, то ли по какой другой причине, та удивленно поднимает руки, а потом вдруг показывает на водный источник. Нам предлагают попить воды, которая вытекает из пасти мраморного льва. Над источником икона Пресвятой Богородицы в окружении ангелов. С крестным

знамением и молитвой пьем чудесную воду. Удивительны греческие источники, вода в них какая-то воздушная, легкая. И на душе легко и радостно. Как хорошо было бы остаться здесь на службу. Кажется, что и молитва здесь легко и быстро возносится к небесам.

Сам себя ловлю на лукавых мыслях и осаживаю словами басни Крылова: "А вы, друзья, как ни садитесь, всё в музыканты не годитесь".

Какие уж тут службы? Володя-водитель уже торопит нас: "Время нашего пребывания в этом монастыре заканчивается. Пожалуйста, проходите в автобус. Готовьтесь морально, собирайтесь с духом, обратно поедем по той же дороге, она самая короткая".

Выходим из монастыря через ту же дверь, в которую заходили. Делаю еще несколько фотографий, в кадр попадает Володя-гид и монахиня, стоящая у горшков с цветами.

Мы снова в автобусе. Скорость его невысокая, я продолжаю фотографировать из окна. За стеклом медленно проплывают последние монастырские строения, ромашки и маки на склоне горы. Сейчас начнется опасная дорога. Но, Володя, видимо, узнал о каких-то особенностях маршрута, впереди показался мост через узкий и глубокий овраг. Дорога теперь идет резко вниз, она теперь немного шире, чем та тропа, по которой мы ехали сюда.

Неожиданно, мы спускаемся к самому морю. Слева от дороги стоят эвкалипты. Женщины в автобусе повеселели – по такой дороге ехать не страшно. Теперь нет того напряжения, ужаса, криков. Но радость наша недолгая, дорога вновь пошла в гору, начинается "серпантин".

"Если кому-то плохо будет – мы воды холодной набрали в монастыре", - говорит Володя в микрофон, - "А еще у нас леденцы есть". Слова эти звучат слабым утешением для наших паломниц, кто-то из них уже достал молитвослов и молится, стараясь не замечать проплывающих за окном склонов и обрывов.

Но после очередного поворота дорога снова резко идет вниз. Несколько сотен метров, и мы едем по узенькой дорожке в двух метрах от моря. Справа от нас высокая скала, двум машинам тут не разъехаться. "Хорошо, что море спокойно", - думаю я, - "Если бы штромило, волны бы били прямо в бок автобуса".

Впереди видно здание, по архитектуре не похожее на храм, но рядом стоит колокольня. Ни

купола, ни креста на колокольне нет. Возможно ли такое в православной Греции? "Да ведь это – бывший маяк", - догадываюсь я. Еще дальше за маяком видны многочисленные домики какого-то города, расположившегося на берегу моря в лощине между двух гор. Рассматриваю карту, – это город Лимни. Город построен амфитеатром у подножия горы Кандили на берегу Эвбейского моря. Когда-то я читал о чуде, произошедшем

тут во время Второй Мировой войны. Не мог и предположить, что окажусь здесь когда-нибудь. А чудес, подобных этому по всей Греции случалось очень много. Вот как описывается одно из них в книге "Православные чудеса 20-го века":

"Произошло это в Греции во время оккупации. В июне 1944 года отряд немцев, опустошивший селение Дистомо и уничтоживший свыше 600 человек, проходил рядом с островом Эвбея. Его целью было - уничтожение поселка Лимни. Колонна солдат уже достигла селения. Вдруг командир карательного отряда увидел, как чья-то рука, появившаяся над дорогой, загородила вход в село, и до него донесся голос:

- Это место - Мое! Не приближайтесь сюда!

Перепуганный командир встретился с местными властями и спросил: «Кто покровитель Лимни?»

- Богородица, - ответили ему. - Здесь находится Ее чудотворная икона «Лимния», обретенная в море.

- Только Божественная сила может изменить мои планы, - признался командир карательного отряда и ушел из Лимни.

Каждый год на острове Эвбея в селении Лимни 8 сентября совершается торжественное празднование в честь Лимнийской иконы Божией Матери".

Остановка здесь не предусмотрена программой поездки, но я открываю путеводитель православного паломника и узнаю оттуда много интересного об этой чудной иконе и о чудесах, совершаемых по молитве перед ней.

Мы заезжаем за склон горы, поднимаемся вверх и останавливаемся у входа в монастырь. "Наша следующая остановка здесь, в монастыре святого Давида Эвбейского" – объявляет Володя.

Сколько же монастырей на земле святой Эллады? И все они находятся под защитой государства и на его обеспечении. Монастырей немало, но точное число назвать трудно: в Греции около 30 элладских епархий и несколько епархий, находящихся в прямом подчинении патриарха

Константинопольского, есть монастыри, принадлежащие Русской Зарубежной Церкви. Монастырей сотни, но большинство из них малочисленные: пятнадцать человек - это крупный монастырь. Обители открыты для паломников, экскурсантов, но не всегда, а как обычные учреждения, например, с 8 утра до 12 дня и с 4 до 6 вечера. В некоторых обителях есть даже выходной день.

Входим в монастырь. Основан он в 1540 году св. прп. Давидом Эвбейским (икона). Главные святыни здесь: честная глава св. прп. Давида, святой источник и могила старца Иакова Эвбейского. Проходим по территории обители, прикладываемся к мироточащей главе преподобного Давида.

Много лет эта обитель была центром духовности и борьбы за православие, пока в 19 веке всю братию не вырезали турки. Греки чтят преподобного Давида, часто привозят сюда больных различными недугами. Немало случаев исцелений, свидетельством тому приношения и костыли, оставленные у иконы Преподобного.

В этом монастыре в 1991 году нашел свое упокоение один из

нынешних греческих старцев Иаков Эвбейский. На его могилке всегда цветы, горит лампада. 40 лет подвизался он в монастыре, следуя духовными тропами преподобного Давида. По рассказам старец обладал особыми дарами: прозорливости, духовного рассуждения, любви. Многие ездили к нему за утешением и наставлением и уже переставали удивляться, когда Старец называл незнакомых по их именам, открывал эпизоды их жизни, с любовью шутливо обличая скрытые страсти. Он говорил с

детской простотой и был всегда радостным, эта духовная радость как магнит притягивала приходящих, потому все считали за великую милость видеть и слушать его. Старец предвидел час своей кончины и приготовился к ней, в этот день - в день Введения Пресвятой Богородицы во храм он был особенно радостным.

Выхожу из храма, вижу, что рядом с Володей стоит высокий монах. Они о чем-то разговаривают.

Заметив меня, Володя радостно машет рукой, приглашая подойти. Приближаюсь к ним… Володя ничего не успевает сказать: монах, который вдвое шире меня и на треть выше, берет меня под руку и увлекает куда-то. Мы проходим по монастырю. Я поглядываю на богатыря-монаха снизу вверх. Кто это? Рядовой монах, иеромонах или настоятель? (Наперсных крестов греческие священники не носят). Огромные усы переходят в бороду где-то у подбородка, глаза и лицо его светятся радостью. "Боже мой, что Володя наговорил ему про меня?"

Монах подводит меня к могиле старца Иакова и, чуть наклонившись, вопросительно смотрит мне в глаза. Русского языка он не знает, а я не могу общаться на греческом. Я молча киваю, давая понять, что здесь только что был. Снова идем по территории монастыря. "Иконос", - радостно говорит монах. Мы подходим к одному из корпусов, входим внутрь и вскоре попадаем в иконописную мастерскую. Несколько монахов заняты написанием икон. Мне показалось, что все они тоже очень рослые и крепкие. Богатыри! Я вижу, что мой

 новый гид постоянно пытается что-то сказать по-русски, мне же хочется поприветствовать всех по- гречески. Я восклицаю громко: "Христос Анести!" Все иконописцы встают, поворачиваются к нам и так же громко и радостно произносят по-русски: "Воистину Воскресе!" Мой провожатый теперь просто сияет от восторга. Мы снова выходим на территорию монастыря, монах увидев Володю, подзывает его и что-то весело объясняет.

 "Нас в трапезную приглашают", - переводит Володя. "Там уже приготовили для нас кофе и лукум".

Короткая трапеза… И снова нам предстоит переезд, на этот раз один из самых больших за все время паломнической поездки. Володя просит нас не задерживаться. Оставляем поминальные записки, с молитвою ставим свечи у иконы преподобного Давида. (тропарь, кондак и молитвы преподобному Давиду) Заходим на несколько минут в иконную лавку. А Володя уже ждет нас в автобусе.

Хорошая асфальтированная дорога ведет нас вниз к морю. Автобус сразу же набирает довольно высокую скорость. "Видимо, выбились из графика", - отмечаю я. Но через несколько минут, несмотря на то, что дорожное полотно осталось идеальным, Володя резко уменьшает скорость движения. Мне непонятны его действия, я не вижу

никакой опасности впереди. Мне все становится ясно только после того, как небольшой камень падает на крышу нашего автобуса. Справа высокая скала. Не смотря на то, что дорогу ежедневно чистят, вся правая обочина усеяна мелкими камнями. Видимо здесь бывают и серьезные камнепады.

Так, может быть наоборот, следовало бы поскорее проехать этот опасный участок. Но при большой скорости, камень может разбить лобовое стекло. Действия Володи абсолютно верны, он опытный водитель.

Впереди снова виден город.

"Это Эдипсос", – говорит Володя, - "Я расскажу вам немного о нем: Город прославился горячими минеральными источниками, которые. используются при лечении многих заболеваний.

Использование источников Эдипсоса началось еще в период эллинизма. В своих трудах Афинэос, Плутарх и Ставрон упоминают о знаменитых водах и о приятном пребывании в Эдипсосе. Центр лечебного туризма «Thermae Sylla» получил свое название от имени римского военачальника Силлы, в годы правления которого целебные воды активно использовались и были построены специальные ванны, руины этих сооружений

сохранились до наших дней. В 1999 году в Эдипсосе, на севере острова Эвия, открылся полностью обновленный, модернизированный по технологии 21 века и самый современный в Европе Центр лечебного и оздоровительного туризма «Thermae Sylla».

Горячие минеральные воды Эдипсоса славятся своими лечебными и оздоровительными свойствами уже не одно тысячелетие. Природные источники выходят на поверхность с глубины 3000 метров.

Значительный объем целебных вод выходит в море у побережья Эдипсоса. Эти воды содержат ценные микроэлементы металлов и минеральных соединений, по своим физико-химическим свойствам относятся к радоносодержащим. Они обогащены серой, хлором и содержащими карбонат солями кальция, натрия, свободной двуокисью углерода, соединениями железа с азотом, кислородом, а также сероводородом и лечебным радоном.

Сейчас мы сделаем недолгую остановку в том месте, где ручьи горячей минеральной воды текут к морю. Можно будет потрогать воду руками, только осторожно, температура ее может быть около 60 градусов.

Интересно, что водяное отопление в этом городе проведено в каждый дом, при чем жители ничего за него не платят".

Автобус останавливается у небольшого канала по которому течет коричневая вода. Это и есть родоновые источники. Выходим из автобуса. Трогать рукой "ржавую" воду совсем не хочется, но ведь это знаменитые источники, излечивающие огромное количество болезней. Опускаю руку в бурный поток и тут же отдергиваю ее. Вода действительно очень горячая.

Снова садимся в автобус.

"Теперь мы направляемся дальше на север острова Эвбея", - объясняет Володя. Если повезет, то мы прибудем в город Агиокамбос как раз к отправлению парома. На пароме мы отправимся снова на материк в порт Глифа, а оттуда нам предстоит многочасовой переезд к подножию Олимпа.

Сегодня вечером нас вновь ждет гостеприимный отель "Паллас", в котором мы провели первую ночь нашего путешествия".

Достаю карту Греции, нахожу населенные пункты Агиокамбос и Глифа. Решаю уточнить наш дальнейший маршрут, обратившись к Володе, но оторвав взгляд от карты, замечаю погрустневшие лица паломников. Они загрустили, услышав о таком большом переезде. С рассказами Петра Николаевича даже самые долгие поездки проходили для нас незаметно, Володя же не такой красноречивый рассказчик.

"Минутная остановка", - объявляет водитель. Мы подъехали к автозаправочной станции, - "Можете выйти, немного походить…"

Заправка вся утопает в цветах. Беру фотокамеру, выхожу, фотографирую. Через пару минут мы снова в автобусе.

"Нам еще минут пять ехать, а паром по расписанию должен отправляться через пятнадцать. Если успеем взять билеты и погрузиться, то впритык", - говорит Володя-водитель.

Действительно, через пять минут мы въезжаем в зеленый городок, расположившийся на ровном берегу. Останавливаемся у причалов.

 "Выходите из салона, с собой можно ничего не брать. Только никуда не расходитесь!" - просит нас Володя. Он быстро покидает автобус и бегом направляется к кассам. Вскоре слышим новое указание нашего водителя: "К тому парому, скорее! Через пять минут отправляемся. А следующий будет только через полтора часа".

Поднимаемся на верхнюю палубу. На нижней палубе расположилось несколько автомобилей и наш автобус, на средней палубе находятся пассажирские салоны, нам же хочется видеть всю панораму моря.

Паром отходит точно по расписанию. Сначала он двигается кормой вперед. Сразу обращаем внимание на очень сильное течение, нам хорошо видно, как большой паром, словно

щепку, быстро сносит вдоль береговой линии. Начинаем разворот и тут же попадаем в неспокойный участок моря. Полутораметровые волны бьют в борт, кажется, что капитану никак не удается развернуть судно. Ширина пролива здесь всего несколько километров, а потому мы быстро замечаем полоску берега на горизонте, сейчас мы можем видеть и берег материка, и берег Эвбеи.

 Май месяц, южная страна, солнечный день, а температура воздуха не выше 13 градусов. Дует очень сильный ветер, все наши паломники ушли в пассажирские салоны. А я, не смотря на то, что просили все вещи оставить в автобусе, взял с собой не только фотокамеру, но и сумку с курткой и свитером. Теперь, одевшись потеплее, стою на корме парома и любуюсь красивой панорамой.

Это наша последняя и самая короткая  поездка по водным путям Греции. Время пересечения пролива всего 20 – 25 минут. И вот, мы снова в автобусе. Теперь будет долгий четырехчасовой переезд.

Просим Володю остановить автобус ненадолго у какой-нибудь таверны.

Подъезжаем к небольшому, утопающему в цветах, зданию. Останавливаемся.

"Мы быстро, мы только кофе выпьем", - успокаивают нашего водителя паломницы.

Выхожу из автобуса. Беру фотокамеру, фотографирую цветы. Какие они красивые здесь!

Захожу в таверну: "Ясас!"  "Ясас!" – отвечает хозяин и подает мне альбом с перечнем блюд.

"Паракало!" – привлекаю я внимание хозяина, показывая пальцем на запястье левой руки. Жест мой понятен: "Что у вас есть из тех блюд, которые не надо готовить?" Хозяин открывает альбом и показывает пальцем на фотографии кушаний, внимательно глядя на меня. Отвечаю: "Охи… Охи… Нэ! Охи… Нэ! Эвхаристо!" Заказ сделан. За последние несколько дней мы научились немного общаться в тавернах и кафе.

Короткая трапеза закончена. Мы снова в пути. Дорога то становиться шире, то снова сужается до двух полос движения. Сменяют друг друга картины за окном: долины, горы, часовни, храмы.

В некоторых городах и селах храмы стоят не в центре, а на окраине или при въезде. В этом случае, по величине храма легко можно определить, куда въезжаем – в деревню, село или город.

Иногда, вдоль дороги на много километров тянутся скалы. Местность за окном гористая, но горы не высокие, а значит до Олимпа еще далеко. Справа проплывает средневековая крепость, слева холмы, верх которых освещен заходящим солнцем. "Если город Катерины будем проезжать еще не в полной темноте, нужно будет сфотографировать красивый городской собор", - напоминаю я сам себе.

Наконец-то показались слева высокие горы с верхушками закрытыми облаками. Это – Óлимпос.

Устоявшееся мнение об Олимпе как об одной вершине ошибочно. Оли́мп (греч. Ὄλυμπος) – целая горная система, имеющая  длину с востока на запад 25 км и с севера на юг 28,5 км. Олимп делится на две части: на верхний и нижний, имеет несколько десятков вершин, высотою более 2000 метров. Самая высокая вершина Митикас (2917 метров), согласно мифологии, являлась жилищем олимпийских богов. Сам же трон Зевса находился чуть ниже, на вершине Стефани (2909 метров).

Вершина двойная, напоминает седло, поэтому ее так и зовут греки – "Седло Олимпа".

(Во время своего второго путешествия в Грецию мне удалось сфотографировать эту и другие вершины Олимпа. Фотографии Олимпа.)

С античных времен Олимп, а также его ущелья, реки, долины, описывались величайшими поэтами — Гомером, Геродотом, Еврипидом, Демосфеном.

Слово «Олимп» в переводе с языка древних греков означало «гора». С течением времени первоначальный смысл слова изменился. Олимп с покрытыми зеленью склонами и с вершиной, всегда скрытой облаками, с величавым спокойствием царит над всем побережьем благословенной Пиерии.

В нескольких километрах от нас находится знаменитое ущелье Викос глубиной 1620 метров и Драконье озеро. Но программа поездки не позволяет увидеть их; вне поля зрения остаются и знаменитые вершины Стефании и Митикас, они сейчас, как и большинство дней в году, закрыты облаками. Олимпос – это 500 квадратных километров уникального природного ландшафта, где произрастают 1700 видов растений, среди которых десятки

уникальных, встречающихся только здесь.Не случайно, что лес на горе Олимп находится под защитой межправительственной Рамсарской конвенции и программы Европейского Союза по охране природы "Natura 2000, и называют его национальным парком. В реликтовых сосновых и буковых лесах национального парка обитают волки,

медведи и рыси, редкие хищные птицы… Но ни одна птица и ни один зверь не поднимается на высоту, близкую к вершинам. Интересно, что там никогда не идет дождь, снег и совершенно нет движения воздуха – полное безветрие. Об этой уникальной особенности Олимпа можно прочитать и в трудах святителя Иоанна, Митрополита Тобольскаго и всея Сибири чудотворца:  «О горе Олимп, находящейся на границе Македонии и Греции, рассказывают, что она самая высокая гора, и так возвышена над поверхностью моря, что никогда не досягают ее вершины ни

ветры, ни дожди, ни снега. О ней поэт Лукан выразился так: "Олимп выше облаков, вершины его окружает чистое небо за пределами всяких атмосферических изменений; там нет ни птиц, ни других животных; воздух там до того тонок и разрежен, что недостаточен для дыхания." Все это стало известно только по тщательным исследованиям естествоиспытателей, которые для достижения вершины этой горы изобретали разные средства для предоставления себе свободного дыхания на ее высотах.

Например, они употребляли мокрые губки для освежения ноздрей и другие средства для сгущения воздуха в своем путешествии на гору;. Достигнув же вершины, делали на песке различные надписи и на другой год, взойдя на гору, по истечении годичного срока, находили их ни мало не поврежденными, как теперь только написанными ими, и это служит доказательством, что там нет места ни ветру, ни дождевым или снежным бурям и возмущениям.

Гора Олимп может служить эмблемой жизни человека - христианина, достигшего совершенного самоотвержения т.е. всецелого предания себя воли Божьей. Как на Олимпе нет места ни бурям, ни нападениям зверей и другим опасностям, так и человек, достигнувший все управляющей высоты воли Божьей, пребывает невозмутимо в тишине и мире - облака печали ниже его, в сердце его постоянно пребывает тишина и сладкое упокоение в единой воле Божественной».

Как красиво, как правильно говорит святитель Иоанн, но как далеко это от меня грешного. Ни мира, ни тишины в душе, и облака печали, порой, приближаются ко мне. Вспоминается вдруг одно из поучений Оптинских старцев: «Если в душу закралось уныние – значит день прожит неправильно». Стремись душа к своему Олимпу!

За окном темнеет, Володя включил свет в автобусе. Теперь рассматривать пейзажи за окном становится труднее. Чувствуется усталость от долгой езды, хочется встать, пройтись. На поезде путешествовать было бы удобнее, но в Греции мало железных дорог, причиной тому горный ландшафт страны.

"Скоро приедем", - подбадривает нас Володя, - "Осталось километров десять".

Раздается телефонный звонок, это зазвучал мобильник нашего шофера. Володя разговаривает с кем-то по-гречески, телефон он прижимает к уху правой рукой, а руль держит левой. Разговор весьма эмоционален, Володя кричит что-то в трубку.

Мне хочется, чтобы этот телефонный спор поскорее прекратился, потому что наш темпераментный водитель время от времени пытается жестикулировать левой рукой, и в эти моменты автобус остается без рулевого. Наконец, Володя заканчивает свою колоритную беседу, и, сообщает нам: "Сегодня меня в Салоники вызывают. Ночью поеду. А завтра вас на другом автобусе повезут". "Как? Мы не хотим! Не отпустим! Петра Николаевича у нас забрали, а теперь вот и Володю отнимают! Мы жаловаться будем!" – вскипают паломники. "Ничего", - успокаивает нас Володя, - "Я  думаю, что через день к вам вернусь".

Мы подъезжаем к отелю "Паллас". "Вещи забирайте все, ничего не забывайте", - напоминает Володя.

Подходим ко входу. В вестибюле очень много народа, приехали русские туристы. Слышим русскую речь… Лучше бы и не слышали. Это же не паломники, а обычные люди: женщины говорят о шубах, мужчины используют в своем общении "крепкие" слова. О, великий и могучий русский язык!

"Именно с этой группой туристов нам завтра предстоит ехать в Салоники", - предупреждает нас Володя-гид, - "Экскурсии у нас по счастью разные, а до города придется ехать вместе"

Предлагаю Володе сфотографироваться у входа в отель. Фотографируемся. Получаем ключи от номеров и идем отдыхать.

В номере достаю блокнот со своими сегодняшними записями, начинаю расшифровывать эту скоропись, пока еще все свежо в памяти.

Бью себя по щеке – комар! Да, я и забыл, ведь здесь комары.